1) постоянная обращенность к теме смерти, некрофилия: бесконечные романы и фильмы ужасов, катастроф, триллеры, боевики и т.п., информационная некрофилия в средствах массовой информации [СМИ].

2) проповедь-пропаганда анормального в разных его видах: театр абсурда; философия абсурдизма; психоделическая философия; наркотическая антикультура; романтизация преступника [когда антигерои-преступники изображаются как герои], чрезмерное внимание к отклонениям в сексуальном поведении [садизму, мазохизму, гомосексуализму]; пристрастие к изображению психопатологии, болезненных проявлений человеческой психики, достоевщина.

4) воинствующий иррационализм: от постмодернистских изысков и вывихов до восхваления мистицизма.

Во-первых, вместо того, чтобы "чувства добрые" "лирой пробуждать" (А.С.Пушкин), "сеять разумное, доброе, вечное" (Н.А.Некрасов), они пустились во все тяжкие: в изображение картин и сцен, демонстрирующих насилие, убийство, преступное поведение в целом, грубость, хамство, цинизм, всякие кривлянья, ёрничанья, издёвки.

Во-вторых, красота, прекрасное у нынешних деятелей культуры не в моде: чем уродливее-безобразнее изображаемое, тем лучше (примеры: "Жизнь с идиотом" Виктора Ерофеева, "Лебединое озеро" в постановке Мориса Бежара, "Идиот" Достоевского в телепостановке Ф.Бондарчука и т.п.).

В-третьих, истина не приветствуется. Характерный пример: в телевизионной рекламе (телеканал ОРТ от 15.01.99-12.30) прозвучало: "Реальные факты менее интересны, чем фантазии и заблуждения". Эта реклама многократно передавалась по телевидению. Вдумайтесь только, что внушается людям: мир иллюзий, ирреальный мир более интересен, чем реальная жизнь ?! Да здравствуют маниловщина, мюнхгаузеновщина, кастанедовщина, всякого рода дурманы, духовные и материальные! — Это почти прямой призыв к безумствованию, к уходу из реальной жизни вплоть до наркотической бредомании.

Антикультура — это чрезмерное развитие определенных теневых сторон культуры, раковая опухоль на ее теле. Опасность антикультуры не только в прямом действии на сознание и поведение людей. Она мимикрирует, маскируется под культуру. Люди нередко обманываются, ловятся на удочку антикультуры, принимая ее за культуру, за достижения культуры. Антикультура — болезнь современного общества. Она разрушает культуру, разрушает человеческое в человеке, самого человека как такового. Она страшнее любой атомной бомбы, любого Усамы бен Ладена, потому что она поражает человека изнутри, его дух, сознание, тело.

К сведению тех, кто понимает под культурой нечто аморфное и безбрежное, кто включает в ее состав вещи, несовместимые с нормальной человечностью. Культура — это совокупность знаний и умений, направленных на самосохранение, воспроизводство, совершенствование человека (2) и воплощенных отчасти в нормах жизни (обычаях, традициях, канонах, стандартах языка, образования и т. п.). Всё, что выходит за рамки этих знаний и умений, что разрушает человека или препятствует его совершенствованию, — не имеет отношения к человеческой культуре и служит только одному богу: богу антикультуры.

1. Не следует путать этот термин с термином "контркультура". Контркультура — это протестная культура; в ней могут быть как положительные моменты для культуры, так и отрицательные.)

2. Под человеком здесь я имею в виду и отдельного человека, и разные общности людей, и человечество в целом.

Да что говорить о молодых людях?! И взрослые, зрелые люди порой не выдерживают этого давления криминализированной культуры. В октябре по каналу телевидения НТВ был показан сюжет с поимкой серийного убийцы, врача скорой помощи Сергеева из Санкт-Петербурга. Уже в тридцатилетнем возрасте этот любитель детективов (как он сам о себе сказал на одном из допросов) встал на преступный путь сначала ограблений, а потом и убийств. На его совести 10 убийств! Когда в литературе, в кинематографе, на телевидении — бесконечные боевики, детективы, то это неизбежно ведет к криминализации общества, к тому, что люди, вольно или невольно отравляясь всеми этими миазмами преступного сознания, всё в большем количестве становятся на путь преступлений.

(Мне на память приходит один сюжет из фильма Михаила Ромма "Обыкновенный фашизм". На предвыборный митинг в небольшой итальянский город должен был приехать Муссолини, лидер вновь образованной фашистской партии. Жителям городка он был малоизвестен. За несколько дней до приезда Муссолини главная площадь городка была обклеена плакатами с его изображением и характерным фашистским приветствием. Когда Муссолини появился на митинге и поднял руку в фашистском приветствии, то все собравшиеся на митинге жители городка как один подняли руку в этом же характерном приветствии... Вот сила многократного демонстрирования одного и того же в печати, в кино, в средствах массовой информации.)

Бесчисленные сцены с показом преступного поведения ведут лишь к увеличению преступности, воспитывают и плодят всё новых и новых преступников.

Примечание. Маргинальный — находящийся на краю, на периферии, на обочине, в стороне; маргинал — человек с маргинальным сознанием и поведением. К маргиналам относятся преступники, политические и религиозные экстремисты, люди с девиантным (отклоняющимся) поведением.

Соответственно и показывать ее нужно в этой пропорции. Не 80-90 процентов экранного времени, а каких-то 10 процентов. Художники, писатели, телевизионщики не должны идти на поводу у маргиналов и тех, кто готов смотреть жизнь этих маргиналов. Кстати, первые используют порой такую аргументацию для обоснования своей позиции: людям нужно показывать интересное, занимательное; боевики, детективы, как правило, интересны, занимательны; значит, людям нужно их показывать. — Это логически ошибочная аргументация. Боевики и детективы — лишь малая часть интересного, занимательного. Объем понятия "интересное, занимательное" неизмеримо больше объема понятия "боевик-детектив". Людям интересна любовь, перипетии любви, интересна борьба в разных ее некриминальных видах (в спорте, в поисках неизведанного, непознанного, в творчестве, в науке, в политике, в экономике), в том числе соревновательные формы борьбы, конкурентная борьба. Занимательны путешествия, приключения, исторические события, жизнь животных, растений, юмор, сатира, комедия и т. д. и т. п. Ссылаются также на спрос, что де детективы пользуются повышенным спросом. На самом деле это артефакт, искусственно вызванный феномен (когда предлагают на рынке в качестве интересного-занимательного преимущественно что-то одно, то и получают соответствующую реакцию в виде повышенного спроса на это одно). Если бы писатели, кинематографисты, телевизионщики создавали больше интересной продукции недетективного характера, то и структура спроса изменилась бы в пользу этой продукции.

Кроме того, в таких ситуациях всегда есть опасность пойти на поводу у дурных вкусов или искушение потакать им. Народ не всегда прав. Он может увлечься антигероями, такими как Муссолини, Гитлер, в том числе всякими анти- в сфере искусства. Люди бывают падки до сенсаций, до всего необычного, дерзкого, крикливого. Еще две тысячи с лишним лет родилась поучительная легенда о Диогене из Синопа: “Однажды он рассуждал о важных предметах, но никто его не слушал; тогда он принялся верещать по-птичьему; собрались люди, и он пристыдил их за то, что ради пустяков они сбегаются, а ради важных вещей не пошевелятся”. Люди вот такие. Не всегда глас народа — глас божий.

В мире, в том числе в человечестве, много всяких энтропийных, разрушительных элементов-процессов. Культура всегда противодействовала им. Она негаэнтропийна по своей сути.

Это влияние огромно и с каждым десятилетием, веком увеличивается чуть ли не в геометрической прогрессии.

После публикации в конце XVIII века романа Гете “Страдания юного Вертера”, который завершается самоубийством главного героя, по Европе прокатилась волна аналогичных самоубийств молодых людей из-за неразделенной любви.

Известен эффект от показа ночью кабельным телевидением эротических фильмов в одном из подмосковных городов (кажется, в Клину). В течение короткого времени в этом городе резко увеличилась рождаемость.

В наше время негативное влияние книг, средств массовой информации (СМИ) на общество стало воистину угрожающим. Характерные примеры:

1. В США в конце марта 1998 г. два школьника устроили бойню в школе. Они устроили засаду напротив входа в школу. Один из них нажал кнопку пожарной сигнализации. Из школы стали выбегать учащиеся и преподаватели. В этот момент малолетние преступники открыли огонь по выбегавшим. В результате несколько школьников и одна преподавательница были убиты. Об этом расстреле с подробностями сообщили все информационные агентства. В течение нескольких дней СМИ вновь и вновь муссировали эту тему. И что же в итоге? Через некоторое время в другом американском городе школьник убил учительницу. Прошло еще некоторое время и опять школьник стрелял. Это уже волна преступлений в детских учреждениях. Дело дошло до курьеза. 8 мая 1998 г. СМИ сообщили, что дошкольник 5-и лет (!) попытался застрелить из пистолета свою воспитательницу за то, что она поставила его в угол. К счастью, в стволе не было патрона. Он был вынут незадолго до этого приятелем маленького преступника. 5-летний преступник задержан за ношение оружия.

22 мая 1998 — сообщение информационных агентств: в США, в городе Спрингфилд 15-летний школьник в кафе школы устроил беспорядочную пальбу. В итоге 1 убитый, 16 раненых, из них 8 в тяжелом состоянии. Дома у этого школьника обнаружили два трупа. Предполагают, что это его родители. Сообщается также, что на прошлой неделе в США зафиксировано два подобных случая. Говорят об эпидемии подростковой преступности.

2. В последние годы в нашей стране отмечается целая серия трагических инцидентов в армии, когда военнослужащие применяют огнестрельное оружие против сослуживцев. Это самая настоящая информационная эпидемия. СМИ растиражировали информацию об этих инцидентах и в итоге возник эффект домино. Растиражированная информация об одном инциденте подготавливает в умах некоторых военнослужащих почву для совершения подобных действий.

3. То же самое с заказными убийствами. Эпидемия таких убийств в последние годы в нашей стране вызвана в значительной мере распространением информации об этих убийствах. Потенциальные заказчики убийств и сами платные убийцы психологически подготавливаются к подобным преступлениям, получают информацию по технологии и обстоятельствам преступлений. СМИ нередко смакуют детали этих убийств, подробно рассказывают об их технологии, обстоятельствах, многократно, до навязчивости воспроизводят все перипетии убийств в информационных программах и специализированных передачах (типа “криминальной хроники”, “дорожного патруля”, “Петровки 38”).

4. Список преступлений, самоубийств, инициированных СМИ можно продолжать и продолжать. К их числу можно отнести распространение наркомании, некоторые виды самоубийств наркоманов (совсем недавно рассказывалось о самоубийстве молодой пары наркоманов, прыгнувшей с крыши многоэтажного дома, и тут же через несколько дней произошел аналогичный случай — молодой наркоман выбросился из окна и убился на смерть), захват заложников, телефонный терроризм.

5. В отдельных случаях некоторые авиакатастрофы, автокатастрофы и подобные катастрофы могут провоцироваться СМИ. Когда о них подробно рассказывается в СМИ, смакуются детали, то некоторые психологически неустойчивые летчики, автомобилисты под воздействием этой информации могут сильно тревожиться и даже запаниковать. А от этого один шаг к ошибкам в управлении транспортным средством и катастрофе.

6. Давно известен криминальный эффект детективной литературы и детективных фильмов. Фантазия писателей и кинематографистов порой реализуется один к одному преступниками. Последние, используя детективы как руководства, как учебные пособия, насыщаются информацией по технологии преступлений, психологически настраиваются на совершение преступлений.

Романтизация преступника в искусстве и литературе (например в фильме “Крестный отец”) — один из факторов, способствующих совершению преступлений.

7. Еще один негативный эффект распространения информации: сообщения о беспорядках, забастовках и голодовках вызывают цепную реакцию новых беспорядков, забастовок и голодовок.

Видеоклипы указывают еще на одну серьезную проблему: неважное состояние дел в молодежной субкультуре. В ней сплошь и рядом демонстрируется-пропагандируется аморальное-преступное поведение. Видеоклипы — лишь маленький кусок этой демонстрации-пропаганды. Посмотрите, как называют себя поп-музыканты. Они прямо-таки соревнуются в изобретении названий похлеще-покруче-пострашней (“Ногу свело”, “Руки вверх”, “Авария”, “Отпетые мошенники”, “Акула”, “Ночные снайперы”, “Стройный ряд авантюристов”, “Динамит” и т. д.). По поводу названия группы “Отпетые мошенники” я имел неприятный разговор с 17-летней дочерью. Я выразил недоумение и возмущение этим названием, а она сказала, что ничего страшного в нем нет, при этом ссылалась на авторитет первоисточника, откуда взято название (какой-то американский фильм). Мне пришлось возразить: нет ничего более абсурдного, чем называть музыкальную группу, исполняющую красивые лирические песни (самая известная: “люби меня, люби”) именем, весьма далеким от прекрасного и просто даже противоречащим ему. Вдумайтесь только: мошенники, да еще отпетые! Какие-то рецидивисты… Разве может быть красивым преступление, а красота преступной?! Разве можно есть торт, намазанный горчицей или, еще хуже, калом?! Мне говорят: название “отпетые мошенники” — всего лишь шутка, прикол, желание привлечь внимание. На это отвечу: есть шутки и шутки. Есть такие шутки, за которые бьют по физиономии. И вообще, разве можно шутить с преступным сознанием?! Одни пошутят, а другие всерьез воспримут.

Удивляемся разгулу преступности, ругаем милицию за плохую работу, требуем ужесточения наказаний и не видим того, что сами мы, нормальные люди, вот такими своими заигрываниями с преступным сознанием толкаем людей в объятия преступности.

Здесь еще есть один поворот проблемы. Когда юные не видят ничего страшного в анормальном, когда люди привыкают к антикультуре анормального, то возникает ситуация “переоценки ценностей”, перевертывания вверх дном. Нормальное становится редким, а, следовательно, ненормальным. Ненормальное же становится обыденным, привычным, почти нормальным. Честное, совестливое, доброе, нравственное поведение всё больше не в чести, а отклоняющееся поведение (со всякими вывихами, динамитами, ночными снайперами, отпетыми мошенниками) воспринимается как нормальное.

(Прошу понять меня правильно: я не выступаю против свободы; напротив, мне близки идеалы либерализма. См. об этом: Л.Е.Балашов. Либерализм и свобода. М., ACADEMIA, 1999)

Мне представляется, что СМИ должны руководствоваться определенным кодексом поведения, сами себя ограничивать в распространении информации. Ведь не показывает же телевидение, скажем, половой акт в подробностях. Почему же оно показывает в подробностях сцены насилия, убийства, следы насилия, смакует показ жертв убийства, без меры и без конца демонстрирует всякие разрушения, катастрофы?

Нормального в жизни гораздо больше анормального. Люди любят друг друга, рожают, воспитывают детей, учатся, занимаются творчеством, делают открытия, изобретают, отдыхают, развлекаются, путешествуют, имеют разные хобби и т.д., и т.п. Это всё нормальные формы деятельности. Чем же переполнено информационное пространство кино-, теле-, видео-, печатной продукции? Показом анормального: преступлений, насилия, катастроф, беспорядков, наркомании, алкоголизма, самоубийств. В итоге в обществе создается гнетущая психологическая атмосфера. Люди больше, чем это необходимо, тревожатся, боятся. Предрасположенные к болезненным реакциям (фобиям) и к разным эксам (агрессиям) чаще совершают безумные поступки и преступления. Возникает порочный круг: СМИ показывают-смакуют анормальное; этот показ вызывает вторичный эффект, более широкую волну анормального. СМИ в расширенном варианте демонстрируют анормальное, что вызывает следующий, еще более мощный вал анормального, и так до коллапса.

Безусловно, анормальное в определенных размерах нужно показывать — для выработки иммунитета, для знания того, что с человеком может случиться и к чему он должен быть готов. Но показывать анормальное ради самого анормального, чтобы пощекотать нервы и просто занять умы чем-то острым — аморально!

А что творит реклама? Она становится всё более циничной, дерзкой, наглой, вызывающей; она почти напрямую пропагандирует аморальное и преступное поведение. Вот реклама последних дней (октябрь 2001 г.): девушка криком разрушает витринное стекло магазина и добывает из магазинного холодильника прохладительный напиток Пепси. Сцена сопровождается весьма вольной надписью: "Бери от жизни всё". По форме — прикол, занимательная картинка, а по сути дела — демонстрирование преступления в юридическом смысле и поощрение-призыв к нему в виде указанной надписи поступать подобным образом. Совершенно очевидно, что здесь имеет место разбойное нападение на магазин, покушение на частную собственность. Неважно, что девичьим криком на самом деле нельзя вызвать разрушение витринного стекла. Важно другое: реклама указывает путь к достижению цели, преступный путь. В реальной жизни молодые люди, подражая этой рекламе, могут просто взять и разбить витринное стекло ногой, кулаком, каким-либо тяжелым предметом. И будут оценивать свои действия как прикол.

Еще один рекламный сюжет (февраль 2002 г.), в котором рекламируется фрутелла. В супермаркете маленькая девочка, лет 5-и, бьет дядю-продавца ногой по колену, тот скрючивается от боли, а девочка, довольная, убегает в другой конец торгового зала, ворует эту фрутеллу и сразу впихивает в рот, наслаждаясь ее вкусом.

Немного о черном юморе. Сейчас он вошел в моду. Деятели искусства, представители средств массовой информации прямо-таки соревнуются в демонстрации-пропаганде черного юмора. А что такое он по сути? — Злорадство в чистом виде, т.е. радость, переживание приятных эмоций при виде неприятностей и страданий других людей. Черный юмор — это культивирование злорадства и, в конечном счете, садизма, садистических чувств. Черный юмор фактически означает моделирование, реабилитацию и пропаганду зла, злых чувств и действий. Отсюда один шаг к преступности. Мы гоним преступность в дверь, а она лезет к нам в окно.

В радиорекламе одного кинофильма (по радио России или Маяку, точно не помню, сентябрь 2001 г.) говорится о главном герое фильма как обаятельном убийце. Разве может быть убийца обаятельным?! Человек — может, а убийца — никогда! Обаяние и убийство в принципе несовместимы. "Обаятельный убийца" — двусмысленное, скользкое выражение. Речь вроде бы идет о человеке, а ведь можно понять и так, что человек именно в этом своем качестве убийцы является обаятельным, т.е. от самого убийства исходит обаяние.

Еще я видел рекламу фильма "Идеальное убийство". Кинематографисты и рекламщики пачкают хорошее, благородное слово "идеальное", соединяя его с мерзким-отвратительным словом "убийство". И вообще, как может быть убийство идеальным?! Какое-то извращенное сознание...

Примечание 19 февраля 2002 г. Телепередача “Алчность” идет уже несколько месяцев. Мало того, что в названии телепередачи сохраняется это постыдное слово “алчность”. Идеология телепередачи заряжена на воспитание, развитие и пропаганду алчности. Телеведущий постоянно призывает игроков “быть алчными”, упрекает их в недостаточной алчности или хвалит за алчность. Оборзели совсем. Хоть бы посоветовались с филологами и со специалистами по этике.

Эта вольность в обращении со словами, понятиями (идеальное, обаятельный, алчность — список можно продолжить) говорит не только о низкой культуре нынешних кинематографистов, работников радио, телевидения, но и об их невысоких моральных качествах, их безответственности, попросту говоря, об их низости и подлости. Какое смятение в души миллионов они вносят таким легкомысленно-циничным отношением к нормам языка!

Вот в эту вакханалию анормального, в это заигрывание с преступностью вполне вписывается и наркотическая антикультура.

Я вынужден констатировать: в современном обществе для распространения наркотической антикультуры создана благоприятная почва.

Желание молодых попробовать наркотики возникает на фоне и под влиянием распространения в обществе наркотической антикультуры, духовной и материальной. Духовная наркотическая антикультура — это лукавая общественная атмосфера: формально общество, большинство людей против наркотиков, а фактически очень многие сейчас либо равнодушно относятся к этому бедствию, либо эпатируют общественное мнение своим двусмысленно-игривым отношением к наркотикам (музыканты, певцы, артисты, писатели, кинематографисты) или даже благосклонно относятся к приему мягких наркотиков и пропагандируют их. Материальная наркотическая антикультура — это развитый наркотический рынок, наркобизнес, т.е. возможность для потенциальных потребителей легко приобрести наркотики (на дискотеках, возле школ или даже в школах и т.п.)

Государство до самого последнего времени очень вяло реагировало на распространение наркотической антикультуры (эпидемии наркомании). Только на днях президент России провел специальное заседание Совета безопасности, посвященное этой беде. Было признано, что наркотическая зараза стала угрожать национальной безопасности России. Сейчас в стране — три миллиона наркоманов (по оценкам экспертов). Такую цифру привел министр внутренних дел Б.Грызлов, выступая 17 октября 2001 г. на заседании Государственной Думы.

Молодым нужно знать, что невесть откуда возникающее желание попробовать наркотики — это в значительной мере влияние (давление) наркотической антикультуры. Молодые люди порой не осознают это. Они думают, что желание попробовать наркотики — исключительно их личное желание, личный выбор. Еще 20 лет назад в нашем обществе наркотиков практически не было. И у молодых не было никакой материальной возможности и никакого желания употреблять наркотики. Сейчас ситуация круто изменилась. Возникла мощная наркотическая антикультура. Она — следствие того, что наше российское общество стало (после 1985-1991 гг) открытым и еще не успело приобрести иммунитет против экспансии внешней, зарубежной наркотической антикультуры, поразившей некоторые страны мира.

Выше говорилось об отдельных фактах некрофилии антикультуры. Теперь хотелось бы поговорить о ней как социальном явлении. Ведь и некоторые философы активно поддерживают эту некрофилию. Говорят о смысле смерти, о ее положительном значении для жизни, о бытии перед лицом смерти и т.д. и т.п.

Дело не только в фильмах. Современная культура заражена трупным ядом абсолютизации смерти, смертной природы человека. В ней весьма значительны апокалипсические, человекоубийственные настроения. Если в XIX веке философы провозглашали “бог умер”, то в XX столетии некоторые кликушествуют: “человек умер”. Ю.Н. Давыдов в книге “Этика любви и метафизика своеволия” подверг тщательному анализу этот феномен современной культуры, показал его истоки и всю его опасность. В главе с характерным названием “Метафизика ужаса” он пишет:

Ю.Н. Давыдов очень хорошо показывает также, что возведение смерти в абсолют стало возможным благодаря абсолютизации в человеке “вот этого”, принадлежащего только ему как индивиду, изолированному, противопоставленному другим людям, обществу в целом.

Другим результатом абсолютизации “вот этого” в человеке является разрыв связей с другими людьми, с обществом, т.е. уничтожение того, что продуцирует и обеспечивает реальное бессмертие человека.

“Человек этот, — пишет Ю.Н. Давыдов, — должен сознавать и чувствовать себя абсолютно одиноким в мире, он уже не может ощущать свои природно-социальные связи, свои душевные привязанности, свои духовно-культурные определения как нечто неотъемлемое от него, непосредственно достоверное, имеющее внутреннее отношение к подлинности и аутентичности его существования. Его кровно-родственные узы — отношение к родителям и дальним родственникам, его семейные привязанности — отношение к жене, детям, внукам, его душевно-духовные связи — отношение к друзьям, к своему поколению, к современникам вообще, наконец, его традиционно-культурные зависимости — отношение к более отдаленным предкам и потомкам, — все это утрачивает для него свое живое содержание, свое поистине одухотворяющее значение: формализуется, принимает форму чего-то совершенно необязательного, внешним образом навязанного, если не чуждого и враждебного...

Стоит ли повторять, что перед лицом смерти такой человек не может предположить, что его переживет нечто существенное, устойчивое, заслуживающее серьезного отношения. Все свое он унесет с собою в пустоту небытия, а то, что не было им самим, тождественным его “самости”, не представляется ему ни ценным, ни истинным, ни субстанциальным. Но тем более ужасающим будет сознание, с которым он встретит свою кончину: сознание того, что воистину “все кончено” — эти слова приобретают здесь совершенно буквальный смысл абсолютной катастрофы, метафизической аннигиляции бытия... Все те житейские страхи, волнения и тревоги, что сберег этот “метафизический” эгоист, боясь растратить свою индивидуальность на окружающих его солюдей, он слагает теперь к костлявым ступням последнего своего божества — своей смерти, принявшей в его глазах вид Абсолюта: конечной инстанции, через отношение к которой обретает смысл (вернее — бессмысленность, ибо это ведь негативный абсолют, все превращающий в буквальную противоположность) и человеческое существование, и сама жизнь” (Там же. С. 23-26).

Ироничный К. Поппер пишет о них: ”Хайдеггер изобретательно применяет гегелевскую теорию ничто к практической философии жизни, или “существования”. Жизнь, существование могут быть поняты только благодаря пониманию ничто. В своей книге “Что такое метафизика?” Хайдеггер говорит: “Исследованию подлежит только сущее и больше — ничто,... единственно сущее и сверх того — ничто”. Возможность исследования ничто (“Где нам искать Ничто?”) Как нам найти Ничто?”) обеспечивается тем фактом, что “мы знаем Ничто”; мы знаем его через страх: “Ужас приоткрывает Ничто”.

“Страх”, “страх ничто”, “ужас смерти” — таковы основные категории хайдеггеровской философии существования, т. е. такой жизни, истинным значением которой является “заброшенность в существование, направленное к смерти”. Человеческое существование следует интерпретировать как “железный штурм”: “определенное существование” человека является “самостью, страстно желающей свободно умереть... в полном самосознании и страхе”...

Можно назвать это философией игрока или гангстера. Нетрудно догадаться, что эта демоническая “религия страстей и страха, триумфатора и загнанного зверя” (О. Колнаи), этот действительно абсолютный нигилизм имеют немного почитателей. Это — вероисповедание группы утонченных интеллектуалов, отказавшихся от своего разума и вместе с ним и от своего человеческого достоинства” (Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 2, М., 1992. С. 92-94.)

Всё справедливо в оценках К. Поппера, кроме одного: что этот нигилизм имеет “немного почитателей”. Прошло несколько десятилетий с того времени, как Хайдеггер и Ясперс выступили со своими ядовитыми учениями, а их вольные или невольные “почитатели” множатся и множатся, и конца им пока не видно. Об этом я говорил выше.

Однако то, что для художника имеет лишь значение игры, для мистически настроенного имеет вполне реальный смысл (грозный, чудесный, роковой, фатальный и т. п.).

Спрашивается, откуда возникает мистическое умонастроение? Всякая болезнь есть результат отклонения от нормы, некоторого нарушения меры. Мистическое умонастроение возникает как результат нарушения баланса между логикой и интуицией в сторону переоценки (преувеличения роли, абсолютизации) интуиции, интуитивного мышления.

В известной степени абсолютизацией интуиции является характерное для определенной части философов прошлого понимание ее как способности непосредственного постижения истины без предварительного логического рассуждения (см.: “Интуиция — “способность постижения истины путем прямого ее усмотрения без обоснования с помощью доказательства” — Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 216). На самом деле интуиция не может дать готовое знание или готовую идею. Она в лучшем случае ведет к знанию или к идее, но не более. Дело в том, что интуиция не имеет доказательной силы и, кроме того, далеко не всегда “попадает в точку”. Мысли, возникшие интуитивным путем, могут быть как истинными, так и ложными, как ценными, так и бесполезными. Поэтому, чтобы узнать, какие из них истинные (ценные), а какие ложные (бесполезные), нужно выйти за пределы интуитивного мышления и подвергнуть их логическому или эмпирическому/практическому испытанию или тому и другому вместе.

Интуицию можно принимать лишь постольку, поскольку она является источником новых мыслей; большего от нее ждать нельзя. Очень убедительно об этом сказал М. Бунге (см.: М. Бунге. Интуиция и наука. М., 1967. Раздел “Интуиция — недостоверный зачаток мысли”).

От понимания интуиции как способности непосредственного постижения истины один шаг к мистическому умонастроению. Питательная почва последнего — это когда человек полагается только на интуицию, т. е. на воображение и чувство и не считается ни с какими доводами рассудка или разума.

Мистика (от греч. mystikos — таинственный) — стремление к таинственному или боязнь таинственного, страх перед таинственным. Таинственное, таинственность, таинство — все эти слова происходят от слова “тайна”. Они так или иначе абсолютизируют тайну. Последняя — то, что мы не знаем, но предполагаем, что оно может оказывать влияние на нас.

Сама по себе тайна не содержит в себе ничего мистического. Очень много тайн люди хранят друг от друга. Известны такие виды тайн как военная, государственная, коммерческая, тайна вкладов, тайна исповеди, любовная тайна. В принципе, у каждого человека есть свои тайны, которые он хранит от других.

В основе мистического умонастроения — страх перед неизвестным или, напротив, желание чуда или надежда на него.

Своеобразную патографию мистического мышления дают авторы книги “Экспедиция в гениальность”. Вот что они пишут: “Известно, что особенность мистического мышления заключается в недостатке внимания. Между тем именно внимание вносит порядок в хаос явлений и группирует их так, что они уясняют нам мысль, преобладающую в уме наблюдателя. когда внимание отсутствует, мировая картина представляется наблюдателю однообразным сцеплением загадочных явлений, то возникающих, то исчезающих, ничего не говоря ни уму, ни сознанию. Необходимо постоянно иметь в виду этот основной факт душевной жизни. Возбуждаемость, достигающая патологического уровня, заставляет мистически ориентированного субъекта также делать выбор между явлениями, но руководствуется он при этом не сознательным вниманием, а влечениями бессознательной возбуждаемости. Он воспринимает только то, что согласуется с его настроением; наоборот, то, что не согласуется с его настроением, для него вовсе не существует. (С. 265)

Основной порок всех употреблений слова "энергия" вне физики и техники (точнее, вне процедур измерения физической величины энергии) состоит в редукционизме, в сведении высшего к низшему, сложного к простому, а именно в том, что вольно или невольно все сложные, высшие явления жизни, психики, духовной сферы пытаются напрямую, непосредственно объяснить через понятие-явление неорганической природы, т.е. через нечто относительно простое, свойственное всей неорганической природе. Человек, жизнь, дух низводятся до явлений физического мира. Ведь с точки зрения физического понятия энергии человек не отличается от камня, луны, молекулы, атома, элементарной частицы...

Конечно, и живое в определенном смысле не чурается энергетических понятий. Есть биомеханика (механика движений и усилий живого), есть приход и расход калорий в обмене веществ, есть весьма сложная биотехнология выработки-утилизации химической, тепловой и механической энергии. Это всё так. Однако во всех этих случаях энергия вполне физична, измеряема, вычисляема.

А что же нам предлагают, когда говорят об энергетике, энергетическом вампиризме, психической энергии, биоэнергии... и при этом забывают об измерениях-вычислениях? Ведь без последних понятие энергии теряет всякий научный смысл, превращается в игрушку, в объект манипуляций для всяких шарлатанов и проходимцев.

Сейчас очень модно говорить об энергетическом вампиризме. Журналы и газеты пестрят сообщениями-рассказами об этом. На самом деле нет никакого энергетического вампиризма. Есть люди нормальные, порядочные, добрые — их подавляющее большинство. И есть люди злые, подлые, с отклонениями и разной патологией — их незначительное меньшинство. Сейчас нередко этих людей называют энергетическими вампирами. Обычную подлость и злобу мистифицируют. Наделяют некоторых злых или просто неприятных людей какими-то сверхъестественными качествами. Будто бы эти люди не по своей воле и сознанию действуют, а потому что они энергетические вампиры. Получается, с них снимают всякую ответственность за недобрые поступки. Они-де не вольны в своих воздействиях на окружающий мир.

Отсюда, кстати, и необычные способы борьбы с такими людьми: снятие порчи, сглаза и т.д. и т.п.

Суеверия. Своеобразным бытовым мистицизмом являются различного рода суеверия.

Суеверие — суетная, пустая вера. Ближайшими причинами суеверия являются страх, надежда и невежество.

Страх и невежество порождают суеверия, связанные с ожиданием дурного, худшего (дурные предчувствия, приметы, сны, предзнаменования).

Надежда и невежество, наоборот, порождают суеверия, связанные с ожиданием хорошего, лучшего (счастливые приметы, хорошие сны, гадания).

Суевериям больше подвержены женщины. Почему? Потому что они в целом более боязливы или, напротив, более восторженны по сравнению с мужчинами.

Суеверных людей много среди моряков, летчиков и артистов. Почему это так? Потому что представители этих профессий работают в условиях, связанных с большим риском. Чтобы как-то смягчить, нейтрализовать тревожные чувства они ищут опору в магических действиях (перекреститься, поплевать через левое плечо, постучать по твердому предмету и т.п.), предметах (талисманах и амулетах).

О вере в судьбу. Слово "судьба" имеет два основных значения. Первое значение: жизнь в целом, прожитая жизнь, состоявшаяся жизнь, непростая (сложная, трудная) жизнь (см. кинофильм "Судьба человека"). Когда "верят в судьбу", то под словом "судьба" имеют в виду нечто иное, употребляют его в другом — втором — значении.

Сейчас в большой моде астрология. На страницах газет и журналов, в теле- и радиопередачах мы видим бесчисленные гороскопы и выступающих астрологов. По сравнению с религией астрология, так сказать, менее серьезна. Часто ее воспринимают как игру. И соответственно относятся к ее оценкам, советам, предсказаниям. Тем не менее и астрология делает свое черное дело, запутывает человека, пугает-запугивает его или тешит напрасными ожиданиями.

(Со мной еще в советское время произошел трагикомический случай, связанный с астрологией. Одна женщина хотела познакомиться. Я позвонил ей и мы почти договорились о встрече. Но когда она поинтересовалась — под каким знаком зодиака я родился, — то тут же отказалась от встречи, мотивируя отказ нашей несовместимостью по гороскопу. Я думаю, сейчас в условиях повального увлечения астрологией и ее пропаганды в СМИ подобные случаи далеко не редкость.)

Астрология — наукообразная форма мистицизма. Сами астрологи заявляют, что астрология — наука. Эти претензии на науку, научность ни на чем не основаны. Нет научного инструментария, нет научной методологии, нет открытых астрологами, строго установленных законов или явлений. В чем же тогда дело? А дело в том, что некоторые мистически настроенные люди и шарлатаны пытаются использовать авторитет науки. В современном обществе этот авторитет достаточно сильный и многие люди, настроенные на волну веры-мистицизма, не очень доверяя традиционным формам религии или даже относясь к ним скептически как к архаике, тяготеют к наукообразным или осовремененным формам веры-мистицизма, таким как астрология, сайентология, уфология и т.п.

Ницше — удивительно легковесный философ. Он с вдохновением, абсолютно раскованно-цинично, без зазрения совести (философской, человеческой) лепит фразы, как ему заблагорассудится. Лишь бы было складно. Этакий философский Хлестаков.

Тексты Ницше — сладкий яд, как сладкоголосое пение Сирен, губивших мореходов.

У меня эти тексты вызывают большей частью чувство омерзения. Это непрерывное хвастовство-ёрничанье, этот пророческий, поучающий тон, это злопыхательство и осмеяние-очернение всего, что дорого нормальному человеку, эти бесконечные попытки всё перевернуть, поставить с ног на голову.

Ницше — Гитлер философии. Так я к нему отношусь. Пусть в отдельных случаях он говорил умные, путные вещи — я всё же не могу относиться к нему позитивно даже в малой мере, в частности, цитировать эти умные вещи в подтверждение каких-то своих мыслей. Ведь и Гитлер в каких-то случаях вел себя вполне порядочно и говорил умные вещи. Но из-за того, что он совершил многочисленные преступления против человечества, я не могу хоть как-то относиться к нему позитивно. Он для меня — негодяй, людоед и т. п. Ницше никого не убил, но он подготовил-взрыхлил духовную почву для преступников типа Гитлера, для преступлений против человечества. Он совершил многочисленные философские "преступления", попытался реабилитировать зло, "злую мудрость", "ложь", истину смешал-отождествил с ложью, постоянно высмеивал позитивные человеческие ценности (добро, милосердие...).

Да, Ницше — человек, представитель рода человеческого и как таковой он достоин уважения. И я его уважаю, как уважаю того же Гитлера. Если бы последний попался мне в руки, я не стал бы над ним издеваться, не стал бы его унижать, топтать его человеческое достоинство. Я просто отдал бы его в руки правосудия. То же и с Ницше. Я не буду употреблять площадных слов в его адрес, не буду ёрничать и издеваться над ним как философом. Я просто передаю его на суд философов как философского преступника.

Вот пример ницшеанской антифилософии: одно из сочинений Ницше называется "Злая мудрость". Вдумайтесь в это название. Оно чудовищно-нелепо как круглый квадрат или горячий снег. Мудрость в принципе не может быть злой. Она средоточие-объединение трех фундаментальных ценностей жизни — добра, красоты, истины. От такого соединения их сила многократно увеличивается. К мудрости как нельзя лучше подходит новомодное слово “синергизм”. Она не является в отдельности, ни истиной, ни добром, ни красотой. Она то, что ведет или может привести к истине, добру и красоте, что является предпосылкой или условием истины, добра и красоты.

Мудрость тем больше мудрость, чем лучше она ведет к добру и лучше защищает от зла, поскольку зло — антидобро.

Ницше целиком на стороне выдуманного им сверхчеловека (господина, белокурого бестии...) и, соответственно, с презрением-пренебрежением говорит о "человеке" (и производном от человека: человечности, гуманности, гуманизме). Вот две цитаты:

Под этими словами с большой радостью подписался бы любой фашист-нацист. (Именно благодаря всем подобным мыслям-идеям Ницше его главный труд "Так говорил Заратустра" оказался в ранце фашистского солдата наряду с Библией и "Майн кампф" Гитлера).

Вот еще:

"Проблема заключается в том, чтобы возможно больше утилизировать человека и чтобы по мере возможности приблизить его к машине, которая, как известно, никогда не ошибается; для этого его надо вооружить добродетелями машины, его надо научить переносить огорчения, находить в тоске какое-то высшее обаяние; надо, чтобы приятные чувства ушли на задний план. Машинальная форма существования, рассматриваемая как наиболее благородная, наиболее возвышенная, должна обожать сама себя... Единственною целью еще очень на много лет должны быть умаление человека, так как сначала надо построить широкое основание, на котором могло бы возвыситься сильное человечество. Умаление европейского человека — это великий процесс, которого нельзя остановить, но который надо еще ускорить..." (Цит по: Галеви Д. Жизнь Фридриха Ницше. Новосибирск, 1992. С. 198). Эти слова еще в большей степени отвечают идеологии национал-социализма.

Чтобы обеспечить победу властной расы Ницше предлагает, в частности, такие средства:

"обязательная военная служба, с настоящими войнами, которые прекратили бы всякие шутки"

"Поддержка военного государства, это последнее средство, которое нам осталось или для поддержания великих традиций, или для создания высшего типа человека, сильного типа. Все обстоятельства, которые поддерживают неприязнь, расстояние между государствами, находит себе таким образом оправдание..." (Цит по: там же. С. 201).

В этих последних цитатах Ницше не только идейный вдохновитель гитлеризма, но и консультант, дающий конкретные советы всяким гитлерам.

От Ницше пошло выражение "падающего подтолкни" (“что падает, то нужно еще толкнуть!” — “Так говорил Заратустра”. ч. 3 (Ницше Ф. Соч. В 2-х т. Т. 2. М., 1990. С. 151)). Если человек в чем-то слаб, то не надо ему помогать – пусть сам выкарабкивается или гибнет. Нет, наверное, более циничного высказывания в устах философа!

"Ты идешь к женщинам? Не забудь плетку!" —

Это не случайно оброненная фраза. Она произнесена в таком контексте:

"А теперь в благодарность прими маленькую истину! Я достаточно стара для нее!

Заверни ее хорошенько и зажми ей рот: иначе она будет кричать во все горло, эта маленькая истина".

Дай мне, женщина, твою маленькую истину! — сказал я. И так говорила старушка:

"Ты идешь к женщинам? Не забудь плетку!" —

Так говорил Заратустра." (Ницше Ф. Соч. В 2-х т. Т. 2. М., 1990. С. 48).

Это — фрагмент главного труда Ницше ("Так говорил Заратустра"). А посмотрите, какое название главки: "О старых и молодых бабенках". Ницше не стесняется в выражениях. Он груб, развязен, циничен. Цинизм его вдвойне усиливается тем, что эти уничижительные для женщины слова он вкладывает в уста женщины же!

Ницше — маскулинист, ненавистник женщин.

Посмотрите, как он характеризует "женское":

"Все женское, рабское, и особенно вся чернь: это хочет теперь стать господином всей человеческой судьбы — о отвращение! отвращение! отвращение!" (— "Так говорил Заратустра". Главка "О высшем человеке" — Там же. С. 206.). Женское у него синоним рабского, черни. Уничижительно говорит о нем как "этом". Кроме того, он явно против эмансипации женщин. И три раза это "отвращение" с восклицанием, звучащее как проклятие по отношению к женскому началу жизни. Короткий текст, но сколько злобы, презрения, отвращения к женщинам!

Нисколько не смущаясь, Ницше приписывает философам отрицательное отношение к супружеской жизни: "...философ чурается супружеской жизни и всего, что могло бы совратить к ней, — супружеской жизни, как препятствия и роковой напасти на его путях к оптимуму... Женатый философ уместен в комедии, таков мой канон" (— "К генеалогии морали" — Там же. С. 480). Он явно выдает желаемое за действительное. (Велико самомнение Ницше: очень часто он выдает свой субъективный специфический взгляд за общепринятое мнение).

Зато он был расистом, идеологом арийской расы как благородной расы или расы господ.

Говорят, что он не был антисемитом. Ложь! Да, он не был примитивным, грубым антисемитом. Но он был ненавистником евреев как расы рабов. "Все, что было содеяно на земле, — писал Ницше, — против "знатных", "могущественных", "господ", не идет ни в малейшее сравнение с тем, что содеяли против них евреи." (См.: Ницше Ф. Соч. В 2-х т. Т. 2. М., 1990. С. 422). — Этой фразы Ницше достаточно, чтобы его полюбили нацисты. На евреев он возлагал главную вину за всё, что было содеяно на земле против расы "господ".

Его высказывания о евреях лили воду на мельницу антисемитизма. (Достаточно сравнить всю сумму высказываний Ницше о евреях с тем, что говорил о евреях наш великий философ В.С.Соловьев. Разительный контраст! В.С.Соловьев — вот был истинный противник антисемитизма. Потому что он выступал против него с позиций гуманизма. Позиция же Ницше в отношении евреев двусмысленна, так как у этой позиции не было этой твердой и светлой человеческой основы [гуманизма].)

Известны англофобские высказывания Ницше. Это тоже "дрова", которые разжигали костер гитлеризма.

Кстати, кто сказал, что философия Ницше — индивидуалистическая?! Его расизм, англофобия, антиеврейство, валовой подход к людям — разве не свидетельствуют об определенном, пусть неявном, коллективизме Ницше? Похоже, Ницше использовал двойной стандарт в отношении коллективизма. Когда ему выгодно было порочить коллективизм (в виде стадности) он делал это с энтузиазмом. Когда же ему был выгоден валовой подход к людям, не как к индивидуумам, а как представителям разных социальных групп, к некоторым общностям (раса господ и раса рабов, критика евреев, англичан, немцев...), то он с таким же энтузиазмом выступал с коллективистских позиций. Ницше причудливо сочетал индивидуализм с коллективизмом.

Стиль Ницше — напряженный, пророчески-безапелляционный или едкий-иронический. Он всё время воюет (на словах, конечно).

Философия Ницше в целом очень напряженная. Он постоянно говорит сильные фразы, патетические или язвительно-ироничные, которые показывают, что человек – хищное, злое животное, что человек должен быть сверхчеловеком. Он абсолютизировал отношения антагонизма, конфликта, враждебности и напряженности. Либо ты победитель, либо ты побежденный (либо пан, либо пропал). Ницше утверждал, что общество – стая хищных волков. По Ницше человек реализует себя и всегда стремится утвердить себя как существо, которое стремится к власти. Он делил людей на победителей и побежденных, на героев и толпу, на сверхчеловеков и всех остальных.

Примечание. Такое деление людей весьма живуче. Вот что пишет А.Г.Дугин в своей “Консервативной революции” (М.: Арктогея, 1994): “Все люди делятся на две категории: на Человеко-Богов, Божественных Субъектов, Сверхлюдей (элита, духовная аристократия, высшие люди, “Зонненменшен”, сыны света и т.д.) и на бессубъектных человеко-животных (плебс, низшие люди, недочеловеки, “Тиерменшен”, “Сыны Тьмы”). Отсюда кастовая, расовая или интеллектуальная дифференциация…” (с. 89). Этот Дугин откровенно называет своим предшественником “германский национал-социализм в ХХ веке”. Им опубликована недавно в газете “Лимонка” (№ 56, янв. 97) статья под характерным названием “С томиком Ницше на фронт культуры”. В настоящее время Дугин — председатель движения “Евразия”.

Это логически вытекает из его теории воли к власти. Тот, кто не стремится к власти – ничтожество.

Философия Ницше пронизана нигилизмом. Он призывал к переоценке всех ценностей, постарался разрушить все, что было наработано человеческой культурой. Мораль добра – хлам, совесть – чепуха.

Гитлер наверняка был вдохновлен Ницше, когда напыщенно провозглашал в "Майн кампф", обращаясь к немцам: "Я освобождаю вас от химеры, именуемой совестью". Ср. Ницше: "Испытывал ли я когда-нибудь угрызение совести? Память моя хранит на этот счет молчание." (Т. 1. С. 722, "Злая мудрость", 10). Или: Угрызение совести — такая же глупость, как попытка собаки разгрызть камень" (Там же. С. 817, "Странник и его тень", 38).

(мысли, навеянные чтением его “Учения Дона Хуана” и других сочинений)

“Книги Кастанеды посвящены урокам магии, которые он якобы берет у индейца дона Хуана, хранителя эзотерического знания из племени яки. Кастанеда уподобляет образ дона Хуана образу Иисуса Христа (только живущего в Мексике). Существенным отличием дона Хуана было то, что тот пользовался в обучении особым методом: обучающийся должен находиться в состоянии, вызываемом приемом психотропных растений (состояние “отдельной реальности).

Кастанеда продолжает традицию мистических, т.е. крайне иррационалистических учений. Он практически отрицает весь мир культуры и восстанавливает, по существу, мироощущение первобытного человека. Ее, пожалуй, можно назвать философией первобытного человека, голого человека, который ничего не имеет кроме своего тела, ничего не знает кроме своих непосредственных ощущений-восприятий, ничего не хочет и не умеет делать кроме элементарных поведенческих действий (ходить, есть, пить, одеваться, умываться и т.п.), да изготовления и приема психоделических средств.

Современный человек — это восприемник всей духовной и материальной культуры человечества, ее многотысячелетней истории. Для Кастанеды же ничего не значат ни Бетховен, ни Рахманинов, ни Аристотель, ни Гегель, ни Рафаэль, ни Рембрандт, ни Шекспир, ни Толстой, ни Эйнштейн, ни Дарвин, ни Петр I, ни Франклин Рузвельт, ни Эдисон, ни Форд или Королев. Кастанеде не нужна наука, не нужно знание, полученное учеными, не нужны открытые ими законы природы, не нужны изобретения человеческого гения, улучшающие и совершенствующие человеческую жизнь, не нужны ни серьезная, ни легкая, ни классическая, ни современная музыка, не нужна восточная культура единоборств-тела, не нужна индийская йога, не нужно освоение космоса, не нужны компьютеры, не нужно книгопечатание, не нужны радио, телевидение, не нужны автомобили, самолеты и т.п.

Мир кастанедовского человека — весьма упрощенный, примитивизированный, бедный — сосредоточен на чисто природных взаимоотношениях человека и среды. Пожалуй, он даже проще мира первобытного человека. Ведь последний по-своему много знал и умел: как добывать и поддерживать огонь, охотиться за животными, ловить рыбу, изготавливать орудия труда, рожать и воспитывать детей. Кастанедовский человек и в подметки не годится охотнику Дерсу Узала (см. повесть известного путешественника Арсеньева "Дерзу Узала").

Кастанеда на новом витке исторической спирали повторяет древнегреческих киников с их стремлением к опрощению, назад к природе, к животному состоянию.

Философию Кастанеды можно еще охарактеризовать как психоделический мистицизм. Мир для Кастанеды — тайна, а всё, что делает человек — “бесконечная глупость” (стр. 395: “воин относится к миру как к бесконечной тайне, а к тому, что делают люди, — как к бесконечной глупости”).

Укол Кастанеды

Кто захочет — тот прочитает, вникнет в суть. А я изложу только сюжет.

Герой книги, студент Калифорнийского университета, знакомится с индейцем по имени Хуан — знахарем, колдуном, магом. Становится его учеником, которому индеец открывает тайны мистического знания. Делается это так: герой под руководством учителя принимает те или иные экзотические наркотики, возносится, перемещается во времени и пространстве, живет и действует в “необычной реальности”, а затем подробно пересказывает свои видения и переживания. А дон Хуан уже ему все объясняет, открывает глубинную суть и связь явлений.

Другими словами, герой книги поставил эксперимент на самом себе. Что ж, это его право.

К подобным пассажам вообще трудно относиться без некоторой неловкости, которую я прикрываю иронией. Пышные словеса тут говорят сами за себя. Но нашенские толкователи Кастанеды переходят к тому, что имеет под собой более или менее твердую почву.

“Каждый человек приговорен к конкретной земной участи. Это немножко безрадостно… Так хочется преодолеть свое “я”. С одной стороны, человек изо всех сил старается закрепиться в собственной психологической нише, обжить ее. А с другой — сам ее взрывает, — пишет одни из наших толкователей в предисловии к книге Кастанеды. — И наше столетие, — продолжает толкователь, наглядно демонстрирует эту потребность. Молодые радикалы 60-х годов во многих западных странах представляли индивидуальную жизнь как смену карнавальных масок. Хватит быть клерком, поеду в индейскую резервацию. И наркотики пришлись ко времени…”

Стоп! Это в каких эмпиреях надо витать, чтобы вот так походя говорить о… пользе наркотиков?! Святая простота, никак не меньше. И это не обмолвка. Для основателя учения и для его истолкователей “галлюциногены… только средство приобретения знания…” Именно так и формулируется: только средство.

Тут, наверно, можно поговорить о том, что ясно для всех, в том числе и для философов: “средство” никогда не бывает “только”, средство и цель всегда связаны. Но вспомним, что я зарекся “судить не выше сапога”.

А мой “сапог” — наркотики. Апокалиптическая болезнь. Люди, ей подверженные, живут на грани: на грани сознания и умопомешательства, тюрьмы и воли, жизни и смерти. И уж конечно — за гранью закона, за гранью человеческого существования вообще.

Предвижу, что кто-то и возмутится: запрещенный прием, вульгаризаторский подход! А проще говоря: мол, какая может быть связь между нашими подлыми, жалкими, грязными наркоманами и — “озарениями духа”, “эзотерическим мироощущением”?!

Осмелюсь сказать: прямая. В подвалах и на чердаках, конечно, об “эзотерическом знании” не рассуждают, но если “откровения” и “озарения” толкователей Кастанеды перевести на язык притонов, то получится — “кайф”. В общем и целом. А если детально, то — “приход”, “тяга”. То есть разные стадии наступления все того же “кайфа”.

И уж совсем один к одному подходят к судьбам заурядных наркоманов верные философские заключения о том, что “человек старается выскочить из самого себя”, “преодолеть свое “я”. Да, стремление к изменению своего состояния вообще свойственно натуре человеческой. Причем тут биологическое начало тесно переплетается с социальным. Это очень мощный импульс. Но из этого вовсе не следует, что можно с олимпийским спокойствием полагать: “И наркотики пришлись ко времени…” Не дай Бог, если такое случится с любым человеком, если этот мощный импульс соединится с наркотиком, найдет в нем утоление и упоение.

Наверно, одних только “исповедей наркоманов”, приведенных здесь, вполне достаточно, чтобы убедиться: любое упоминание о наркотике как безобидном, тем более как лишь “средстве приобретения знания” — это все равно что пропаганда истребления детей. Пусть и невольная, по недомыслию.

Да, почти никто не знает о подлинной, внутренней жизни наркоманов, об их быте. О мерзости их существования, о той зловонной жиже, в которой барахтаются эти несчастные. Об отчаянии и безысходности. О деградации физической, умственной, духовной и говорить не приходится.

Но ведь если нормальные люди не знают эту жизнь в деталях, в подробностях, то могут хотя бы догадываться, предполагать. Это несложно. Догадываться — и не обольщаться на сей счет. Однако же нет, откуда-то возникают мифы о “снах золотых”, “эйфорическом тумане”. А уж когда они подкрепляются философскими трактатами и рассуждениями истолкователей, то добра не жди…

А секрет, наверно, еще и в том, что незнание, полузнание всегда порождает мифы. Притягательные. Ярко окрашенные. Бездумный запрет тоталитарного режима на реально существующий мистический компонент культуры развил у многих стойкую приверженность ко всему “запредельному” без разбора. Причем, уходя в широкие слои, всякие полузапретные веяния тотчас становятся модными в определенных кругах людей, которые, по выражению Чехова, “стараются казаться выше среднего уровня и играть роль, для чего нацепляют на лоб ярлыки”. Этакая, знаете ли, претензия на кастовость, чуть ли не духовный аристократизм.

А ведь все сосуды в обществе сообщаются. Только в далекие шестидесятые годы курение анаши среди подростков безоговорочно считалось признаком придури. Над малолетними анашистами смеялись, жалели, держали за дурачков. А сейчас не только в подвалах и на чердаках, но уже и в университетских коридорах причастность к наркоманским тусовкам выдается за некий знак избранности, аристократизм. Там уже на алкоголь смотрят с презрением, называют его “грязным кайфом”, “бычьей тягой”.

Есть над чем задуматься.

И последнее. Сказав кое-что о “средствах приобретения знания” по Кастанеде, не могу не сказать и о самом методе.

Помню, один из моих однокурсников где-то услышал, будто бы на свете есть восемь книг, прочитав которые человек сразу станет образованным, духовно богатым и прочее. И все приставал к преподавателям, чтобы они дали ему тот заветный список. Ведь всего восемь (!) книг! Прочел — и готово, за неделю все науки превзошел.

Это не анекдот. И даже больше чем быль.

Это великий миф массового человека, который очень хочет “приобщиться”, стать “духовным”, но только побыстрее и попроще.

Лишь на первый взгляд представляется, что Кастанеда и его последователи очень далеки от “массового сознания”, что они “элитарны”. На самом же деле, по моему разумению, сам метод здесь что ни на есть пошло-упрощенческий, “массовый”: побыстрее, подешевле, без этих ваших умствований и сложностей… Ведь в действительности любые истины, в том числе и философские, открываются каждому человеку на долгом пути. Он учится, работает, читает книги, узнает, сомневается, спорит, познает себя и людей, разочаровывается, обретает… То есть добывает истину в постоянном труде ума и души.

А здесь, если снять все наслоения и оголить сюжет, то все куда как легко и даже приятно: поел грибы, попил сока экзотического растения, покурил зелья — и вот они, видения и даже “откровения”, которые к тому же растолкует всезнающий учитель.

Этот путь и метод далеко не новы. Они существуют столько же, сколько существует человечество вообще. Ибо всегда существовал и существует соблазн легкого приобретения чего бы то ни было: богатства, знаний, секретов ремесла. Но к счастью, никто еще не осмеливается утверждать, что ремеслом сапожника можно овладеть, не прикладая рук, ничему не учась, а выкурив лишь сто граммов анаши. Никто. А это все-таки внушает некоторые надежды на незыблемость здравого смысла.” (С. 146-153).

Люди с таким сознанием исходят из того, что "мир полон зла", что все или большинство людей погрязли в грехе, порочны, эгоисты, сволочи и т.д. и т.п. Несчастное сознание — это сознание жертвы, а преступное сознание — сознание злодея.

Человек с несчастным сознанием пассивно относится к злу, как жертва, запуган, жалуется, кричит, вопит, но сам ничего не делает.

Человек с преступным сознанием, считая всех или большинство людей злодеями, и себя считает таким же. Такой человек рассуждает: раз люди плохие, то нечего с ними церемониться, а можно и нужно обращаться с ними, как они того заслуживают, т.е. жестоко, безжалостно.

Некоторые философы вольно или невольно подыгрывают людям с преступным сознанием, объявляя, в частности, человека злым животным (Фридрих Ницше), ошибкой, халтурой природы, самым мерзким существом на Земле и т. д.

Женщины считают мужчин эгоистами, животными и т.п. (Героиня телесериала "Марш Турецкого", поставленного по одноименной книге Фридриха Незнанского, говорит: "Да мужиков нет нормальных, Саш").

Мужчины считают женщин потаскушками, глупыми созданиями.

Представители одной национальности (рода, племени, расы) считают других низшими существами, грязными, подлыми, дикими.

Представители одной религиозной конфессии считают представителей других религиозных конфессий или неверующих неверными, т.е. ущербными, неполноценными и даже врагами.

Прокурор Вильфор из "Графа Монте-Кристо" А.Дюма говорит: "Все люди — вымогатели, милая моя". Эти слова он говорит своей бывшей любовнице, жене барона Данглара в оправдание своего жестокосердия по отношению к взрослому сыну, которого он не хочет знать. Очень часто такие или подобные слова можно слышать из уст людей, совершивших то или иное преступление. См. протоколы бесед в с преступниками или интервью с ними. Вот пример: бывший директор КРАЗа (Красноярского алюминиевого завода), обвиненный в организации ряда убийств, — говорил в беседе, записанной на видеопленку: "Я знал его (своего бывшего "друга") как нормального человека, но Москва всех портит и губит". Вот так, ни больше ни меньше. Этот бывший директор без тени сомнения, категорично всю Москву (читай: всех ее жителей, москвичей) обвинил в том что она всех портит и губит. Он не задумался над тем, что с легкостью необыкновенной охаял, опорочил 9 миллионов москвичей. Конечно, с таким сознанием легко стать на путь преступлений.

Преступники в оправдание своих преступных действий, как правило, ссылаются на всеобщую испорченность, порочность или глупость людей.

Преступное сознание — это сознание человека, оправдывающего свои преступные действия (мошенничество, воровство, насилие, убийство) ссылкой на то, что все или большинство людей — такие сякие (мошенники, воры, вымогатели, насильники, одним словом, сволочи, подонки).

Вот как порой рассуждают люди с преступным сознанием: "или всех грызи или лежи в грязи" (так поучает юного Фому его дядя, наживший состояние преступным путем. См. "Фома Гордеев" М. Горького); "либо ты ешь, либо тебя едят", либо властвуешь, либо подчиняешься" (эти "либо" называет "законом тайги" в кинофильме "Хозяин тайги" бригадир сплавщиков, совершивший преступление).

По телеканалу СТС 23 августа 1998 г. в передаче о тяжелой жизни банкиров в частности сообщалось, что киллеры (“профессиональные” убийцы) соглашаются убивать среднего предпринимателя за 2 тыс. долл., крупного предпринимателя — за 5 тыс. долл. Киллерами становятся, как правило, молодые люди, для которых ничего святого нет и которые для-ради куска хлеба готовы убивать. Это по-существу больные люди...

Заказчики убийств нередко рассуждают как Сталин: “нет человека — нет проблемы”. Используя убийство как средство решения проблем, они игнорируют не только право, но и фундаментальные ценности их собственной жизни.

Муки совести. Нет человека, у которого совершенно отсутствовала бы совесть. Заказчики убийств и киллеры вынуждены всю дальнейшую жизнь жить с тяжелым камнем на сердце, с нечистой совестью, фактически постоянно испытывая моральный стресс. Мы все, люди, связаны друг с другом тысячами нитей, единством культуры, языка, места жизни. Лишая жизни кого-то, мы так или иначе разрываем часть своих связей, осуществляя буквально вивисекцию. В итоге образуется эффект пустоты жизни. Убийца одинок в неприятном для себя смысле: экзистенциально, по жизни.

Дальнейшая жизнь убийцы или заказчика убийства во многом бессмысленна, так как она лишается благородного содержания. Как может убийца, сделав свое дело, смотреть в глаза других людей спокойно-честно-прямо, без этой страшной тайны, без этого сознания, что он кого-то лишил жизни? Убийство — злодейство, какими бы целями они ни оправдывалось (я не беру случаи убийства на войне, на дуэли, по неосторожности или в целях самообороны. Это особые случаи. В них надо разбираться отдельно).

Безусловно прав был А.С. Пушкин, утверждавший: “гений и злодейство — две вещи несовместные”. Злодейство и творчество несовместимы. Как можно сочинять стихи и при этом убивать людей! Для кого сочинять стихи, если ты убил одного из тех, кому они предназначены?

Несовместимы также злодейство и любовь. Убийца уже не может нормально любить женщину, детей, кого бы то ни было.

В первом случае (любви к женщине) это понятно. Красота и убийство несовместимы. Красота — это гармония, радость жизни, ее продолжение-умножение. Убийство — это дисгармония, мука жизни, ее уничтожение. Говорят: “у войны — неженское лицо”. То же можно сказать и об убийстве.

Во втором случае (любви к детям) это также понятно. Дети — цветы жизни, ее будущее, ее воспроизводство. Убийство — это препятствование к воспроизводству жизни, к ее продолжению, это уничтожение будущего жизни. Ведь убивая взрослых людей, убийца убивает неродившихся, но могущих родиться детей или оставляет сиротами родившихся.

Лишая жизни человека, убийца приносит неисчислимые страдания близким этого человека, его друзьям и знакомым. Разве близкие, друзья убитого виноваты в чем-то перед убийцей? Убийца фактически поступает как слон в посудной лавке.

Лишающий жизни других фактически лишает себя наследства, кастрирует себя. В самом деле, разве может убийца или заказчик убийства иметь нормальных детей? Ведь яблоко от яблони недалеко падает. Конечно, и у злодеев могут быть хорошие дети. Но это скорее исключение, чем правило.

Бумеранг. Если у убивающих совесть маленькая и им вроде бы на всё и вся наплевать, пусть подумают о возможном разоблачении и возмездии.

Убивая других, они должны помнить, что и сами подвергают себя опасности быть убитыми. “Поднявший меч — от меча и погибнет” — старая как мир истина. Решение проблем в своем кругу с помощью убийства порождает ситуацию “пауков в банке”.

Страх разоблачения. Страх разоблачения и наказания не менее силен, чем муки совести. Подумайте, потенциальные убийцы, о том, что после убийства вы будете вынуждены жить в постоянном страхе перед разоблачением и наказанием. Цель убийства — решить проблему, а в итоге, вследствие убийства, вы можете так усугубить свои проблемы, что прежние проблемы покажутся вам ничтожными.

Глупый шаг. Идущий на убийство не просчитывает все последствия своего шага. Он поступает глупо, недальновидно, поскольку обрекает себя на постоянный психологический-моральный дискомфорт до конца жизни. Он должен понимать, что он не только индивидуум, но и представитель рода человеческого. В нем общечеловеческого не меньше, чем сугубо личностного, индивидуального. Убивая другого человека, он убивает в себе Человека. Каждый человек — это целый мир. Лишая жизни кого-либо убийца обедняет человеческий мир, в том числе и себя. Пусть он подумает над тем, что если он убивает мужчину, то возможно он убивает отца своего будущего зятя, деда своих внуков и т. д. и т. п. Если он убивает женщину, то убивает еще не родившихся детей...

Решая свои проблемы с помощью убийства человек поступает не просто глупо, а примитивно, не как разумное существо, а как бездушная разрушительная стихия, которая не ведает, что творит. Давайте взвесим на чашах весов весь жизненный путь убиваемого (от утробы матери через рождение, кормление, воспитание, обучение, образование к весьма сложной — взрослой, профессиональной, творческой — жизни) и моментальное уничтожение вместе с его способностями, талантами, умениями, любовью близких и т.д., и т.п. Несоизмеримы эти две чаши весов. На одной чаше: длительное восхождение к вершинам жизни. На другой: почти мгновенное исчезновение. Как трудно вырастить человека и как легко его убить! Об этом потенциальные заказчики убийств и убийцы должны помнить. Не мы дали человеку жизнь и не нам ее забирать у него!

Самоубийца. Идущему на убийство порой наплевать и на свою жизнь. Он не боится возмездия и даже своей гибели. Это так. Но пусть он подумает над тем, чего достигает убийством. Пытаясь убить другого и рискуя быть при этом убитым, он падает в бездну небытия.

Убийца поступает, в сущности, как людоед. Ведь он питается тем, что дает ему убийство.

ББК 87.817

Б 20

Н. Ф. Бучило, доктор философских наук, профессор

А. Н. Чумаков, доктор философских наук, профессор

Автором изданы:

Отзывы и предложения направлять по адресу: 115583, Москва, Воронежская ул., 9, 110. Тел: (094) 397-77-91

ИЗДАТЕЛЬСТВО “ACADEMIA”

Лицензия ЛР № 062139 от 26 января 1998 года.

Объем 2,1 п.л.